«Глава четвертая, разговорная.
— Любовь.
— Да какая к чёрту любовь?! Кому она нужна? Что ты привязалась?
— Предназаначение.
— Что?
— Предназанчание, говорю. — она говорит. — Я чувствую, что нужна миру.
— Кто тебе это сказал? Каждому свое. Почему ты решила, что всем нужна любовь?
— Да, путь у всех разный, но истина одна! Я знаю.
— А я не знаю. — лукавлю, ибо догадываюсь. — Почему ты считаешь, что знаешь, а я нет? Почему ты всем впариваешь СВОЮ истину?
— Я не впариваю, я просто показываю, что можно иначе, можно с радостью. Хочу, чтобы он был немного счастливее, радостней, дарю частичку своего «хорошего».
От этих слов хочется блевать. Сегодня я циник. (Открыл словарь. «циник» — циничный человек. «циничный» — проявляющий цинизм. И это — Большой Толковый Словарь) Циник. — А почему ты считаешь, что твоя частичка «хорошего», лучше полезней для него, чем его собственная частичка «плохого».
— Я не считаю, я показываю, а он пусть выбирает.
— Но ты сама говоришь, что убедить можно кого угодно в чем угодно. Показывая, ты убеждаешь.
— Хочешь сказать, что не любовь?
— Хочу сказть, что каждому свое. Любовь? — Люби! Не лезь к другим.
— Но почему?
— Это тоталитаризм.
— Т.е. мне наплевать на других?
— Если послушаешь меня, то это тоже будет тоталитаризм, только уже с моей стороны.
— Э-э-э-э.
— Ну да. Именно «э-э-э-э» всё и должно закончиться.
— А зачем всё это тогда было?
— Так. Разговор. Можно было погоду обсуждать.»
— И о чем это я написал?
— О любви.
— Хотел грозу, получил козу.
— Ну да, как всегда.
— Тренировался выписывать диалоги?
— В яблочко. Ну и то, что получилось, ну, коза то есть, то есть смысл, мне тоже нарвится.
— Ну вот и чудненько.
— Чудненько. Пошли покурим.
— Пошли. — а ведь не должно нравится, подумал я по пути на балкон, когда нравится, значит писатель делает что-то не то.
— В жопу тоталитаризм. — подслушивал я.