я могу прижиться где угодно, втереться в доверие кому угодно, заниматься чем угодно, только что угодно мне самому — непонятно. Ведь пока всё получается на уровне ремесла. Рисовать на уровне ремесла. писать можно научиться на уровне ремесла, танцевать, вторую логику. И кружишься, кружишься как мудак между одним, другим, прочитаешь книжку про шрифты — загоришься, перегоришь, прочитаешь про цветокоррекцию — загоришься, перегоришь, работать радиодиджеем, девушка. Тычешься, тычешься, как будто окружает метровая стена, но ты проскабливаешь , прогрызаешь в ней треть, сантиметров тридцать и надоедает или перестает нравиться или еще какой калл. Нет цельности. можно выбрать быть деревенским парнем, но хочется найти музцентр или заварить мате, когда вокруг сугробы, туалет на улице и вода — только талый снег. можно выбрать быть городским мальчиком-удальчиком, но тянет в маргинальность. Раздражают идиотские сочетания: Фуфайка и шапка «Sela», талая вода и лапша «Доширак», печка и обогреватель «General». Вокруг каждого элемента можно накрутить гармоничную структуру, но они почему-то постоянно оказываются накиданными вместе. Сделать из жизни накручивание гармонии вокруг одного, случайно выхваченного кусочка — ложи в театре или сигарет «Ява» или органайзера. Каждый кусочекнесёт в себе целый мир образов, ассоциаций, вкус жизни. Но всё навалено вместе. Разные люди навалены вместе.
и
Посреди всего этого. После трех дней в заснеженном домике в деревне с двумя юношами. Умер мой дед. Первая потеря нашей семьи. Я почувствовал сожаление, сожаление о том, что надо уезжать. Мне нравился дед. А теперь, основная мысль — как бы бабушка не продала его коллекцию открыток и монет. И еще машина мне может лостанется. И всё. И очень неохота идти завтра на похороны.
Зато у меня скоро тоже будет птицеед. И у меня теперь есть сайт http://zaconchi.com и эти две мысли пртоизводят на меня гораздо большее впечатление, чем смерть дедушки. И даже текст этот высосан из пальца, потому что меня это не шокирует вовсе.