На волне нынешних разборок ощутил потребность обозначить свою позицию в отношении Среды, Зенру, Ксана и всего этого. Чтобы было ясно все мне, тем другим, кто со мной взаимодействует, и чтобы больше к этому по возможности не возвращаться, а всегда иметь под рукой ссылочку на этот пост.
Существуют на свете люди, которым недостаточно этого мира, которым кажется, что существующее видимое положение вещей — ущербное и извне данное, и что за ним должно быть что-то еще, что жизнь по тем законам, которые все мы знаем, является пустой, ненеобходимой, полной ненужных страданий, что существует другой мир. Другой мир, в котором Иисус ходил по воде, в котором жили Кастанедовские индейцы, за который сражался Ницше, в поисках которого путешествовал Гурджиев и кружились дервиши, а Юнг беседовал со своей душой. Никто не знает, как попасть туда, известно только, что для этого надо приложить превышающие наши человеческие возможности усилия: Ницше досражался до психушки (что не является чем-то плохим), Иисус молился до кровавого пота, самураи и православные святые готовили себя каждый день к смерти и так далее. Постоянные усилия, работа душой, ныряние в глубину. И все это на грани возможного. Потому что горы у нас пока никто не двигает.
Нужно отметить, что речь идет не о холотропных путешествиях по пренатальным матрицам, не об ЛСД-трипах, не о забытии в трансе, не о трансперсональной психологии и сыроедении, и не о мышлении телом, а о реальном другом мире. «Тоска по утерянному раю».
Чтобы как-то пробиваться к границам этого мира, хочется найти единомышленников, потому что иначе очень трудно. Во-первых все это забывается, окружающий мир давит и заставляет играть по своим правилам. Давит материально, эмоциально, интеллектуально, по всем фронтам, заставляя забыть самое главное. Во-вторых, даже если человек помнит о главном, он все равно не знает способа к этому главному приблизиться. Нужна среда единомышленников.
Именно такой средой для меня лично было Зенру, когда я в него входил. Сначала через мейл-конференцию, потом через кунгурский лагерь, потом карельский лагерь и Ксан.
Но потом началось вырождение среды. Не мне судить о причинах, то ли Клейн озяб, то ли Витла ушел, то ли слишком много менеджеров пришло. Но лагерь в Геленджике и Карпатах был уже просто отдыхом, Ксан стал местом, где нарабатываются менеджерские качества, а Маха менеджерским отдыхом менеджеров.
То, что понимание нужно только для действия все помнили, а о том, зачем нужно действие, и думать забыли.
Огонь стал угасать, люди стали разбегаться: кто-то стал просто жить-поживать, кто-то жить-поживать, да добра наживать. Дети, работа, песни, пляски, творчество, кваритиры, дома, путешествия, и добрые отношения. Всё окей.
Есть версия, что в Зенру и вовсе не было тех людей (кроме парочки), о которых говорится в первом абзаце, что были просто неудовлетворенные чем-то люди, кому-то бабы не давали, кому-то мужики, кто-то работу не мог найти, кто-то хотел творческой реализации, кто-то был таким, о котором говорится в первом абзаце, но не вполне; социально недееспособные люди, ищущие способа эту недееспособность превозмочь. И, обнаружив, что по этому направлению они не продвигаются, эти люди стали уходить. Уходить с фигами в кармане, с обидами, с требованиями вернуть награбленное.
Я не был у истоков Ксана, поэтому не знаю об истории его создания, но, насколько понимаю, Ксан создавался как способ взаимодействия людей, которые хотят продраться в другой мир (конкретные люди, назовем их «люди Х»); как форма, в рамках которой эти люди могут жить, подогревать огонь друг-друга, трансформироваться и вырабатывать материальный ресурс для поддержания своей жизни.
Если Ксан создавался с другими целями, то я не туда попал, когда попал в него, потому что Ксан с другими целями не нужен (в рамках моего понимания).
Затем «люди Х» исчезли из компании, остались другие люди, «люди Y», которые потеряли то, зачем создавался Ксан. И компания превратилась в производство менеджеров и бизнеса с человеческом лицом (тут стоит обратить внимание, насколько упал градус относительно первоначального замысла). А для многих это просто было убежищем от внешнего враждебного социума, веселый эскапизм.
И даже на таком затухающем двигателе и на небольшом количестве жертвенно пашуших людей Ксан существовал очень долго, и продолжал доставлять, развивать мышление и трансформировать. Несмотря на то, что цели опустились до «подразвиться, умастериться и нести в мир добро».
И, наконец, третий период, период нынешнего самбульского Ксана. Тут стоит признаться, что я про это ничего не знаю. Не знаю, на какой основе все держиться, на каком двигателе все движется, и какие цели объединяют тех людей, что сейчас работают на Белорусской. Я знаю, что кроме Руди, эти люди не являются моими духовными братьями, нынешними членами одного со мной карасса, объяснить я это толком не могу, пытался, но не могу. Но также я знаю, что то, что они делают, судя по рассказам с фронта — мощно и достойно всяческого уважения.
И в любом касающемся этой темы споре я буду всегда стоять на стороне Ксана и защищать его, бросаясь на ветряные мельницы ;)
Я считаю, что нынешний Ксан лучшее место для работы, как внешней, так и внутренней (для всех, кроме тех, кто делает по-настоящему свой проект). И если бы ветер другого мира чудесного не дул мне через голову, я бы приложил все усилия, чтобы в этом Ксане работать.
В этой моей картине довольно странными и дикими кажутся претензии к Ксану людей, пришедших в него через Зенру. Я бы понял претензии людей, пришедших извне, наример дизайнеров (Наоки, Темыча, Гоббра), пришедших для того, чтобы делать дизайн и получать за него деньги, но претензии типа Славиных, будто кто-то кому-то чего-то должен, или типа тех, что были у Зеливанского, будто кто-то кем-то манипулировал и использовал, я понять не могу. В этом своем непонимании уверен и стоят на нем буду ;)
Есть еще причина, по которой требовать деньги с Ксана определенным людям не стоило бы, но о ней лучше расскажет Руди.
Я считаю, что Самбул абсолютно прав, грубо защищая себя и Ксан, как людей, делающих правое дело. Что подобные грубости легитимны по отношению к людям, которые критикуют дело Самбула и Ксана, и насмехаются над ним.
Но меня задевает то, как Самбул (оставим тут буйную другую барышню) позволяет себе грубо обращаться вообще с людьми, встречаемыми им в рамках темы пути. Потому что это позиция человека, монополизировавшего Истину и Путь. Человека, считающего себя точно знающим, как жить другим, и имеющего права бить других по голове, если они так не живут.
Эта позиция «власть имеющего» допустима для учителя в ситуации «учитель-ученик» и в ситуации пророка. Также эта позиция проявляется практически в любой религиозной организации, в православии, в исламе и др. Возможно, что без нее и не пройти никуда.
Почему это вызывает раздражние? Видимо, если бы мне не было никакого дела до Ксана, то можно было бы просто пройти мимо или любоваться со стороны, как можно любоваться, например некоторыми достойными уважения представителями ислама, но не раздражаться на их упрямую увереннность в только их правоте. Но это отсекает возможность тусоваться продуктивно взаимодействовать с ними.
Т.е. я вижу три варианта снятия напряжения, когда меня критикует тот, кого я не считаю своим учителем:
Мне очевидно, что настоящее, действенное и достойное отношение между людьми, не состоящими в отношениях «учитель-ученик», и желающими тепло и сердечно взаимодействовать, может быть только при последнем варианте. И, видимо, пока этот вариант не осуществился, споры будут продолжаться.